Музыка22  Как Эмиль   уронил на голову отцу тесто папа, Эмилия, Лина

  Лина проснулась оттого, что огромная крыса прыгнула прямо на нее.

-Крыса! Вот ужас-то! -Лина страшно закричала, вскочила с дивана. Папа забегает:  Хорошенькая история, нечего сказать.  Крысы на кухне… Они ведь могут сожрать и хлеб, и шпик!

– И меня, – сказала Лина.

Папа: И хлеб, и шпик.  Придется на ночь пустить на кухню кошку. (ушли обратно спать)

Эмилия приходит на цыпочках с крысоловкой: Я знаю кое-что получше кошки . Поставлю крысоловку около норки. Хотя нет! Ведь стоит крысе высунуть из норки нос, она первым делом увидит крысоловку, заподозрит недоброе и не даст себя провести.  Пусть лучше крыса побегает спокойненько по кухне, а потом вдруг – бац, когда она меньше всего ждет, наткнется на крысоловку. Может лучше на голову Лине – ведь крысе нравится туда прыгать, – нет, Лина проснется и все испортит. Придется поставить крысоловку куда-нибудь в другое место. Может, под кухонный стол? Крыса будет искать там  крошки.  Ой! Вот страх-то! – внезапно сказала Эмилия, застыв посреди кухни. – А вдруг крыса окажется как раз у папиного стула, не найдет там никаких крошек и начнет грызть вместо них папины пальцы?..Нет уж, я спасу папу! - И она поставила крысоловку под стол, а потом снова улеглась спать, очень довольная самой собой. Музыка23

Папа встал, потянулся, сел за стол, взял стакан с водой, начал пить, попал в крысоловку, облился, начал прыгать на одной ноге. Мама с Линой прибежали, охая, увели его.

Эмилия зашла в ночнушке: «Кричали от радости, видно, крыса попалась», . Но в следующую секунду в горницу вбежала мама. Схватив Эмилию, она зашептала ей на ухо:

– Марш в каморку, пока   папа не вернулся. А не то тебе несдобровать!И, схватив Эмилию за руку, мама потащила её из дома. Музыка24. мама с Линой месят тесто, папа с забинтованной ногой ложится  .

Ида: Выходи, вроде всё успокоилось. А у нас на обед будут пельмени, . Я съем восемнадцать.

Эмилия: Так тебе папа и позволит!  А где же он?

– Отдыхает, – ответила Ида.

Эмилия подходит к столу: Что это у папы с ногой?

Мама: у папы так сильно болел палец, что он не мог надеть   башмак.

Эмилия: мне очень стыдно, я больше никогда не буду ставить под стол крысоловку. Я хочу чем-нибудь порадовать папу. -Эмилия схватила обеими руками   миску с тестом и просунула ее в окно.

– Погляди-ка, папа! – восторженно крикнула она. – У нас на обед пельмени! (мама с Линой выходят)

Папа   мрачно посмотрел на Эмилию.   А Эмилия просто из кожи лезла, лишь бы загладить свой проступок.

– Взгляни-ка! Ух ты, сколько   теста! – не унималась Эмилия и подошла к папе.

И  выронила  тесто  прямо на папу, который лежал под окном лицом кверху.

– Бу-бу-бу! – только и вымолвил папа.

Папа медленно поднялся с травы и завопил так, что вопль его, разнесся по всей Леннеберге. В этот момент вышла Лина. Увидев  папу Эмиля, она завизжала : Конец дорогому хозяину Каттхульта!   Эмилия, горюшко наше, стукнула его, мозги так и брызнули, ах, ах, ах, беда-то какая!

Когда мама Эмиля увидела, что случилось, она схватила Эмилию за руку : скорей беги в каморку!

 Эмилия   снова уселась там. Тем временем маме пришлось изрядно потрудиться, отмывая папу.

– Соскребай поосторожней, хоть бы теста на три-четыре пельменя осталось, – сказал папа,

Мама: Что с воза упало, то пропало. Придется теперь готовить оладьи.

– Хи-хи-хи, у нас не будет обеда до ужина, – захихикала  Ида, но  умолкла, увидев  папины глаза. Музыка25

Мама Эмиля усадила Лину тереть картошку для оладьев. Папа отмывает лицо. Ида подошла к Эмилии: не бойся, папу уже отмыли, пошли играть в догонялки.

Как только папу немного отмыли, он зашел на кухню. Эмилия вбежала в кухню и налетела на Лину, которая с миской в руках как раз подходила к плите.   И миска выскользнула у нее из рук! все картофельное тесто угодило на голову

– Бу-бу-бу! – только и вымолвил папа.

Мама: Эмилия, прячься скорей в каморке! Музыка 26СУББОТА, 12  мама, папа, Эмилия, Лина

– А вот зачем ехать с нами Эмилии, этого я никак в толк не возьму, – сказал папа, одевая жилетку.

Лина: Там, поди, и без неё шуму и грому хватает, нечего еще тащить с собой Эмилию,  (накидывает платок).

мама: Если Эмилия хочет поехать со всеми на ярмарку, то пусть едет, не твоего ума это дело.

Все выходят, Эмилия одевает кофту. Ида заходит: Эмилия, куда ты собираешься?

-Как куда? Едем на ярмарку. Папа собирается купить поросеночка, и я б себе прикупила вещичек занятных.

-Ух ты! Пойду попрошу папу купить мне леденцов.

-Нужно и мне разжиться деньжатами…- откашливается, - Папа, не одолжишь ли ты мне… Нет, не годится. Отец! Подкинь деньжат! Папочка! Мой добрый хороший папочка!

Заходит отец, за ним бежит Ида:

– И мне что-нибудь купите, – попросила маленькая Ида, умильно склонив головку.

– Купи да купи! Только и слышу. Разве я не купил тебе недавно мятных леденцов на целых десять эре? В день твоего рождения, в январе, неужто забыла?, - натыкается на Эмилию: А тебе чего?

-Мне? Нет, мне ничего не надо…(папа уходит, Ида бежит за ним)

-Ну и ладно, чего нельзя получить так, можно раздобыть иначе, –Эмилия. С минуточку она напряженно размышляла, а потом крикнула: Езжайте вперед, а я вас догоню!

– Давай, давай, а то и вовсе оставайся дома! Спокойней будет!- папа

Музыка27. Эмилия готовит лимонад картинка 4  и угощает зрителей. (Ида помогает) Папа покупает у доктора поросенка. Лина с ним.

Эмилия купила шкатулочку   – ну она-то еще пригодится маленькой Иде. Второй была лопата с длинной ручкой – сажать хлебы в печь.

Лина:  Хозяин, хозяин, Эмилия тут – вовсю скупает  всякую всячину. Разве ей позволено?

Папа побледнел и затрясся. Он схватил Эмилию за шиворот и тряхнул.

– Ах ты неслушница! – крикнул папа Эмиля. – Что ты еще надумала?

– Пусти меня! Я все купила на свои деньги!.. – кричала Эмилия.- я их заработала, продавая лимонад!

– Ни о каких дурацких сделках я и знать не хочу, – строго сказал папа. Пакажи, что ты купила! Старая, ни на что не годная шкатулочка и лопата для хлеба – к чему она, когда дома в Каттхульте у нас своя, хорошая. Дурацкие покупки! Заруби себе на носу! Покупать надо только самое необходимое, – изрек папа Эмиля. Вот запру тебя в каморке, когда вернемся домой! Папа уходит.Музыка 28 Вдруг  Эмилия увидела на выгоне прекрасного коня!   Обошла его, стала пересчитывать деньги. Появился доктор и уставился на коня .

– Сколько хочешь за него? – спросил доктор хозяина коня.

– Триста крон, – ответил крестьянин, а у Эмиля даже похолодело в животе, когда он услыхал такую цену. Вот невезенье! доктор раскрыл кошелек, вытащил три сотенных и сунул их в руку крестьянину из Туны.

Эмилия разревелась.

– Конь-то смирный? – спросил  доктор.

– Куда какой смирный, – ответил крестьянин и ушёл.

– Я вижу, конь-то еще не подкован, – сказал доктор, – придется его подковать, прежде чем ехать…   конь ни за что не давал себя подковать. Как только Альфред пытался поднять его ногу, конь вставал на дыбы, бешено бил копытами и лягался. Альфред просто не знал, что делать.

– Много лошадей довелось мне подковать на своем веку, но такого коня я еще не встречал.

  доктор, купивший коня, постепенно приходил в ярость.

– Дай-ка я сам, – сказал он и злобно схватил заднюю ногу жеребца.Но конь так лягнул его, что доктор шлепнулся.

– Эхе-хе, хе-хе, вот так-то, – сказала Петрель. – Нет уж, поверьте мне, этого коня не подковать! Ведь дома в Туне его пытались подковать раз двадцать, не меньше.

Тут доктор смекнул, что с конем его надули, и еще пуще рассвирепел.

– Бери, кто хочет, этого подлого конягу! – завопил он. – Пусть убирается с глаз долой!

 – Давай возьму! – сказала Эмилия.

доктор расхохотался:

– Тоже мне выискалась, клопушка эдакая!  Ладно, так и быть, получишь коня, если удержишь его, пока подкуют.

Когда буланый конек взвился на дыбы, захрапел и начал лягаться.  Эмилия подошла к коню и сжала его морду: Эй, ты, послушай!   Я поняла, что ты боишься щекотки. Сейчас я тебя подкую, а ты не брыкайся, я обещаю тебя не щекотать.

Угадай, что потом сделал Эмиль? Подойдя к коню сзади, она неожиданно схватила его прямо за заднее копыто и подняла ногу. Конь повернул голову и добродушно покосился на Эмиля, словно желая понять, что он там делает.

– Пожалуйста, – сказала Эмилия Альфреду, – давай подковывай, я подержу! Музыка29

  доктор    Вытащив из кошелька пять крон протянул их Эмилии.

– Вот тебе 5 крон, Эмилия. С тебя хватит, – сказал он.

– Ты это брось! – сказала Петрель. – Теперь конь – девчонкин!

– Ладно, триста крон – еще не все золото на свете, – сказал он. – Забирай свою подлую конягу и дуй отсюда!

Музыка30 картина 1 папа. Увидев Эмиля, он остановился как вкопанный и широко раскрыл глаза.

– Что за наваждение! – воскликнул он. – Чей это у тебя конь?

– Мой! – крикнула Эмилия. – Его зовут Лукас, и, подумать только, он боится щекотки, точь-в-точь как Лина.

 -Нет, такой девочки не сыщешь во всей Леннеберге. Не сидеть ей на сей раз в столярке, уж точно!  –   отец.   

  Дом. Папа пьет чай. Ида взяла посмотреть шкатулочку . Она держала ее так, словно у нее в жизни ничего дороже не было. Собственно, так оно и было.

Мама:  Спасибо тебе, Эмилия! Но как ты все-таки могла узнать, что моя лопата на днях треснула надвое, когда я сажала хлебцы в печь?

Лина, мрачная и раздосадованная, зашла.  

Мама: Что это у тебя такой кислый вид?   Что стряслось?

– Зуб болит, – отрезала Лина.

– Как раз на ярмарке зубной врач на тебя поглядывал, – сказала Эмилия (чистит щеткой коня). – Вот теперь иди за него замуж!

Лина фыркнула:

– Больно надо за этакого-то сморчка! Ему уже пятьдесят лет, а и не только двадцать пять. Потвоему, мне нужен муж в два раза старше меня?

– Ну и что! – сказала Эмилия. – Какая разница?

– Ишь какая, – ответила Лина. – Теперь еще куда ни шло, но поразмысли: когда мне пятьдесят стукнет, а ему сто – вот тогда будет мороки с ним, упаси меня Бог!

– По уму твоему, Лина, ты и счет ведешь, – сказала мама . – Ну что за чудесная лопата! – похвалила она.

– Ну а теперь пойду-ка я в каморку!

Папа: сегодня тебе вовсе не обязательно там сидеть, раз все обошлось.

– Нет уж, слово есть слово! – заявила Эмилия и пошла.

Подойдя к столярной,   Ида  пристроилась на корточках   под оконцем

 И папа Эмиля буркнул: Дурацкая покупка! Старая шкатулка! Пусть хоть Ида с ней играет.- понёс шкатулку Иде.

Ида не заметила, как подошел папа; повторяла она за Эмилией те слова, которые она ей шептала из столярной.

-Скотина! Подлец! Фуфлыга! Шлында! Мордофиля! Шакал облезлый.

Папа побледнел . – Замолчи, Ида! – рявкнул папа. он схватил Эмилию за шиворот:  Ах ты бессовестная! Сидишь тут и учишь сестренку ругаться!

– Вовсе нет, – ответила Эмилия. – Я ей только сказала, чтоб она не смела говорить «черт возьми», и заставила выучить еще и другие слова, которых надо бояться как огня.

папа, отдал Иде шкатулочку. Девочка из шкатулки выбросила на стол связку старых писем: Какие-то старые письма. Зачем они мне?

Зашла Лина, сама не своя от зубной боли, пошатываясь. Взглянув на себя в зеркало и пронзительно вскрикнула: Ну и видик у меня! Правая щека ее распухла. Лина разревелась.

– И показаться на людях не смогу, этакая я разнощекая, – всхлипнула Лина.

– Бедняжка, – сказала Ида. – До чего у тебя глупый вид – нельзя показываться на людях. (Ида забинтовывает Лину на заднем фоне) картинка 3 Пришла Креса-Майя. – В Йенчепинг пришел тиф, – сказала она, не успев даже поздороваться с Эмилем, и сунула ему газету под нос, чтобы он сам убедился в этом. Креса-Майя, довольная, покачала головой.– Тиф – страшная болезнь! – сказала она. – Скоро тиф и до Леннеберги доберется, помяни мое слово!

– Это почему? Как он может сюда попасть? – удивился Эмиль.

– Покуда ты тут стоишь, он летит над всем Смоландом, словно пух одуванчика, – молвила Креса-Майя. – Целые килограммы семян тифа! Да поможет Господь тому, в ком они пустят корни.

– А какой он, этот тиф? Похож на чуму, что ли? – спросил Эмиль.

Креса-Майя призадумалась.

– Да, тиф почти что чума, – сказала она, довольная. – Точно я не знаю, но помнится, будто сперва от тифа люди с лица синеют, а после помирают. Да, тиф – ужасная болезнь, ох-хо-хо!..Пойду всем расскажу. (уходит)

Лина садится и рыдает от зубной боли, а рядом в полной растерянности стоят Альфред и маленькая Ида.

– Знаешь, тебе все же лучше пойти к Кузнецу, – предложила Ида. -Он вырвет кому хошь больные зубы своими огромными страшенными клещами.

– А сколько он берет за то, чтобы выдрать зуб? – выдавила, всхлипывая, Лина.

– Пятьдесят центов в час, – ответил Альфред, и Лина содрогнулась, услыхав, как дорого .

Эмилия: Я, верно, смогу дешевле и быстрее вырвать зуб, я знаю средство!

– Для этого нужны всего две вещи – Лукас и длинная крепкая леска. Леской  я обмотаю твой зуб, Лина, потом накрепко привяжу леску к своему ремню на спине и во всю прыть поскачу на Лукасе. Бац – зуб и выскочит!

– Бац! Нет уж, спасибо, – возмутилась Лина. – Скачите во всю прыть без меня!

Но тут зуб так заныл, боль стала такой нестерпимой, что Она тяжко вздохнула.

– Так и быть, попробуем. Несчастная я, бедная, – сказала она и пошла за леской.

Эмиль  подвел Лукаса к крыльцу кухни, привязал к своему ремню медвежью жилу и вскочил на коня. Стоя у хвоста Лукаса с леской, опутавшей ее зуб, бедная Лина стонала и охала. Маленькая Ида дрожала от страха, а Альфред радостно сказал:

– Ну, теперь только остается услышать бац.

– Ой, теперь уже скоро! – воскликнула Ида Музыка31

Тут Эмиль пустил коня вскачь. Но ничего не случилось. Потому что Лина тоже пустилась вскачь. Она так отчаянно боялась этого бац, что едва медвежья жила натянулась, как Лина в смертельном страхе понеслась вслед за Лукасом. Напрасно Эмиль кричал, чтобы она остановилась. Лина бежала, медвежья жила свободно болталась, и никакого бац так и не получилось.

Но коли Эмиль   галопом поскакал к ближайшей изгороди, и Лукас разом перемахнул через нее. А следом неслась Лина,   и,   тоже перемахнула через изгородь с криком:

– Стой! Стой! Никакого бац не будет!

Потом Лина  опять сидела на крыльце кухни со своим больным зубом и горевала.  

– Я, пожалуй, придумаю новое средство, – пообещала Эмилия.

– Но чтоб не так быстро, – попросила Лина. – Какая нужда рвать этот паршивый зуб сразу, одним бац, когда можно просто вытянуть его.

Пораскинув мозгами, Эмиль сообразила:  Больше бац не будет, будет только др-др-р-рр-р – медленно, со скрипом, как ты и хотела.

 Музыка32

Лине пришлось сесть на землю под  деревом. Эмиль привязал ее толстой веревкой к стволу. Альфред и маленькая Ида разинули рты от любопытства.

Второй конец привязала к себе и стала медленно крутиться.

Маленькая Ида задрожала. Лина заохала и запричитала, а Эмиль начал вращаться

– Скоро будет др-р-р-р-р, – сказала маленькая Ида.

Но тут Лина закричала: Стой! Не хочу!

В мгновение ока она выхватила маленькие ножницы, которые всегда носила в кармане передника, и перерезала леску.Потом она сразу  пожалела.  Эмиль, Альфред и маленькая Ида не на шутку рассердились.

– Ну и сиди со своим дохлым зубом, – сказал Эмиль. – Я сделала все, что могла!

  Тут она обрушилась на Эмиля!

– Проказничать да озорничать – на это ты горазд, а зуб вытащить – так не можешь. Пойду к кузнецу!

Картинка 1 Эмилия: Вот всегда так! Никакой благодарности за все мои старания! - Она села с Идой.

– Давай играть. Я буду доктором из города, а ты маленьким больным ребенком, которого я буду лечить! – предложил Эмиль. Музыка33Ида одела пижаму и легла, а Эмилия осмотрела ей горло, выслушала ее, словом, вела себя как заправский доктор .

– А чем я больна? – спросила Ида.

Эмилия задумалась. И вдруг её осенило.

– У тебя тиф, – сказала она, – страшная болезнь. Я  вспомнила: Креса-Майя говорила, что у больного тифом синеет лицо. - И Эмилия принесла краски.

– Теперь, Ида, ты увидишь, какой этот тиф, – сказал он, и Ида весело хихикнула.

– Зажмурь глаза, чтобы в них не попали чернила, – велела она и быстро выкрасил лицо сестренки.

– Уф! – вымолвила Эмилия. – Креса-Майя права: тиф – страшная болезнь!

Пока Эмилия докрашивает, Зашла  Лина, навстречу Креса-Майя.

– Ну как? – полюбопытствовала КресаМайя. – Все еще болит зуб?

– Откуда мне знать? – ответила Лина.

– Как откуда? Что ты говоришь?

– Ничего про него не знаю. Он валяется на помойке, пакость этакая. Надеюсь, он лежит там и болит так, что только стон стоит.-Лина была довольна и совсем уже не походила на булку.

Но когда Креса-Майя увидела, что ее любимица с иссиня-фиолетовым личиком лежит , она громко вскрикнула:

– Свят-свят, в наши-то дни…

– Это тиф, – ухмыльнулся Эмиль. (убегают хихикая)

Заходят  папа и мама Эмиля   во главе гостей  . Но на крыльце возникла Креса-Майя и закричала исступленно:

– Уезжайте отсюда! Уезжайте отсюда! У нас в доме тиф!

Все замерли в смущении и испуге.

Папа  : Что ты там мелешь? У кого это тиф? Музыка 34

И тут   появилась маленькая Ида с фиолетовым личиком, с белыми кругами вокруг глаз и в одной ночной рубашке.

– У меня, – сказала маленькая Ида и прыснула со смеху.Все рассмеялись. Папа лишь выразительно спросил:

– Где Эмилия?

А Эмилии и след простыл.  Доктор случайно взглянул на связку писем  на столе: Нет, просто невероятно! – он ахнул и схватил письмо  . – Неужто у вас та самая марка, которую я ищу столько лет! Я давно собираю марки и знаю цену редкостям. Даю за эту марку сорок крон.

Папа Эмиля чуть не задохнулся, услыхав о такой баснословной цене.

Папа:  сорок крон за какой-то жалкий клочок бумаги! - Он покачал головой…- Надо же! Этой Эмилии опять повезло!

– Ведь за сорок крон можно купить полкоровы, – сказал папа с легким упреком.

– Когда будешь покупать полкоровы, – спросила Эмилия, – ты возьмешь переднюю часть, что мычит, или заднюю, что бьет хвостом?

– Марш в каморку! – взорвался папа.

И она отправилась в сарай. Но сперва  получила от доктора четыре красивые бумажки по десять крон каждая и сложила в копилку. Доктор ушёл.

– Думаю еще поездить по ярмаркам, – сказала Эмилия, уходя. – Ты как, папа, не против?

Папа что-то пробормотал в ответ, хотя что именно – никто не расслышал.

Папа: наша дочь заключила несколько сногсшибательных сделок на аукционе, одну лучше другой, а я вернулся с одной лишь крошечной свиньей. Какой-то заморыш этот поросёнок, тощенький, бледненький.

Эмилия   услышала разговор родителей, и тотчас высунула свой нос.

– Отдай мне поросеночка, – попросила она. – Мне все нипочем, пусть он даже заморыш.

Папа:– Тебе все дай да подай! – сказал он с горечью. – А мне? Мне, выходит, ничего не надо?

Эмилия рассматривает поросёнка.

Подошел Альфред, спросил:

– Что это с поросенком?

– Он   не хочет есть, – пояснила Эмилия.

– Ишь ты, а на что же он серчает? – спросил Альфред.

 Эмилия: поросенок не серчает, а просто он слабенький и несчастный .

– Но я во что бы то ни стало его выхожу, – заверила Эмилия. – это уж точно.

Лина: Глупый маленький заморыш, он, видать, совсем отощает. Глупый маленький заморыш, – повторила она.

-Заморыш- отличное имя. Так его и назову!- Эмилия

 все выходят, Ида заворачивает куклу, рядом Эмилия завернула поросёночка..

– Он, наверное, думает, что ты его мама, – сказала маленькая Ида.

Эмилия:  Заморыш, ты такой хороший. Знаешь, я очень тебя люблю. Музыка 35 Эмилия   напоила  поросенка молоком из бутылочки. Начала обучать Заморыша всяким трюкам. . Он красиво садился, «Сидеть!», и лежал как мертвый, «Замри!». Протягивал правое копытце и кланялся, когда получал сушеные вишни.Ида от восторга хлопала в ладоши. Заходят остальные и хлопают трюкам. Тут Эмилия крикнула: «Галопом!», и раз – Заморыш припустил вскачь. «Фас!»  

Эмиль с Идой крутят скакалку, а Заморыш прыгает через нее.

Папа  : Смотри-ка, он отъелся.  Молодчина Эмилия!

Эмилия тотчас предусмотрительно спросила:  Сколько раз мне нужно спасти его, чтобы он стал моим?

В ответ папа только хмыкнул и недовольно взглянул: пока что твой.

– Ой, какой он миленький! – сказала  Ида,  

– Хотя для поросенка это не совсем нормально, – заметил Альфред.

– Ему весело, – поспешила обрадовать папу маленькая Ида.

Лина:  Поросятам нечего забавляться. Они нужны на окорок к Рождеству. А от прыганья поросенок станет тощим, как гончий пес! (все кроме Эмилия и поросенка уходят)

У Эмилии екнуло сердце: Тебе, Заморыш, чтобы спастись, надо отощать, как гончему псу,  а не то… ты не знаешь моего папашу! Музыка36 СУББОТА, 18 ДЕКАБРЯ   папа, Эмилия, Лина, Альфред, Ида, Креса-Майя

Папа читает газету. Альфред ножиком точит деревяшку. Креса-Майя с Эмилией чистят поросенка. Ида тихонько подбиралась к Лине (протирает тарелки), читая стишок, под который шла игра: Дорогие мама с папой, Дайте мне муки и соли, Заколю я поросенка, Он визжать начнет от боли. - При слове «визжать» Ида   пальчиком тыкала Лину, а Лина  взвизгивала и хохотала.

  папа    изрек:  Да, теперь уж и Рождество близко, пора, Эмилия, заколоть твоего поросенка.

Эмилия во все глаза уставилась на отца: Заколоть Заморыша! Не бывать этому!   Ведь Заморыш мой поросенок, мой поросенок! Ты что, забыл?

папа встаёт:  никто во всем Смоланде никогда не слыхивал про поросенка, который служил бы для забавы.   Эмилия, ты хоть и маленькая, но уже настоящая крестьянка и знаешь, что как только поросенок подрастает, его закалывают, для того поросят и держат! Разве ты этого не знаешь? 

  Эмилия:– А некоторых боровов оставляют в живых на развод. Заморыша я и определила в такие боровы.  Уж я наверняка смогу раздобыть какую-нибудь маленькую свинушку для Заморыша,  И тогда вокруг Заморыша и этой свинушки будут кишмя кишеть поросятки – так я считаю.

– Да, это хорошо, – сказал папа. – Но тогда предстоящее Рождество в Каттхульте будет постное. Ни окорока, ни пельменей, ничегошеньки!

– Дайте соль мне и муку, пельмени быстренько спеку, – сказала маленькая Ида.

– Заткнись с твоими пельменями! – рявкнула Эмилия, - для пельменей нужны не только мука с солью, но и мясо поросёнка. Только не мясо Заморыша! Пока я жива, этому не бывать!

Некоторое время в кухне стояла тишина, зловещая тишина. Но внезапно Альфред помянул черта. Он обрезал большой палец острым ножом, и из пальца потекла кровь.

– Оттого, что ты ругаешься, легче не станет, – строго сказал папа. – И я не хочу слышать ругательства в своем доме.

Мама Эмиля достала   тряпицу и перевязала Альфреду палец.

– Так… значит, нынче в Каттхульте будет постное Рождество, – повторил папа Эмиля, сумрачно глядя перед собой.

Эмилия топнула ногой и принесла копилку:  Забирай все мои деньги и купи второго поросенка.  Потом можешь заколоть одного, но смотри не ошибись! -Папа берет и уходит.

почесывая Заморыша, Эмилия задумчиво сказала:  Ты жив. Заморыш! Вот как устроено на свете. Ну, да ты жив! (Альфред стонет и ложится)

-На улице пурга, – сказала маленькая Ида.

– Похоже, быть буре, – сказала КресаМайя, – как я домой-то попаду? Альфред, покажи –ка свой палец. она размотала тряпицу, желая посмотреть, что с пальцем.У Кресы-Майи загорелись глаза.  – Заражение крови, – сказала она. – Опасное дело. Если до утра не станет легче, лучше тебе съездить к доктору в город.

Лина заходит: А буря не утихает. Снег идёт и ветер дует, так что на двор носа не высунуть

- Придется Альфреду целый день разгребать снег, – сказала Лина. – А может, и не надо этого делать – все равно зря.

Альфред лежал на своем деревянном диване и стонал.

Эмилия: Альфред, принести тебе поесть?

-Я вроде не голоден.

 - Уж если ты не хочешь есть, значит, стряслось что-то серьезное. Да ты весь горячий, как печка  (его знобило). Красные полосы на руке продвинулись далеко, почти к плечу, – страшно  смотреть.

Креса-Майя озабоченно покачала головой:

– Как дойдут они до сердца, эти полоски, тогда ему конец. Я знала по меньшей мере полдюжины людей в одном только Леннеберге, которые умерли от заражения крови.– Но это вовсе не значит, что мы должны сидеть сложа руки, – добавила она.-Альфреду полегчает, если взять клок его волос и лоскут рубашки и зарыть их в полночь к северу от дома, а потом прочитать какое-нибудь хорошее закЛинание.

  папа : если тебе нужно что-нибудь зарыть к северу от дома в такую погоду, среди ночи, то делай это сама.

Креса-Майя зловеще покачала головой:

– Да уж будь что будет, ох-ох-ох!

Эмиль пришел в бешенство:

– Что это за бабье хныканье! Альфред скоро поправится, понятно тебе?

Тут Креса-Майя пошла на попятный:

– Ну да, миленькая Эмилия, он поправится, конечно, поправится! – И она похлопала Альфреда по плечу, громогласно подтвердив: – Конечно, ты поправишься, Альфред, уж я-то знаю! – Но тут же, взглянув на дверь людской, она пробормотала про себя: – Хотя непонятно, как!

Услыхав это, Эмиль заплакал. В страхе он схватил отца за рукав пальто:

– Мы должны отвезти Альфреда к доктору в город, как сказала мама.

Папа: ты посмотри какая метель!   в такой день ни за что на свете нельзя   попасть в город.

  Лина: мы очень хотим помочь Альфреду, да только   не знаем как.

Папа, не вымолвив ни слова, вышел. Но Эмилия силой потащила папу к Альфреду: Папа, прошу, спаси Альфреда, ну сделайте хоть что-нибудь! Прошу вас! Я больше никогда не буду хулиганить, я отдам вам своего коня! Спасите его, умоляю!

отец не сердился, а лишь тихо говорил: Ничего не выйдет, Эмилия, ты же знаешь, что ничего не выйдет!

Лина заревела   во весь голос, причитая:  помрет теперь Альфред! И останусь я век вековать с четырьмя простынями и целой дюжиной полотенец, да, хорошенькое дело!

Все вышли осталась Эмилия с Альфредом.

  Лина  : Эмилия, тебе пора ложиться спать.

– Я буду спать на полу рядом с Альфредом, – заявила Эмилия. Музыка37

  Альфред   :– А ты тут, Эмиль! 

Эмилия принесла мясной суп и  пыталась накормить  Альфреда, но он не хотел есть. 

Он лежал без сна И Эмиль понял, что ему надо делать.,

-Нечего тебе лежать тут в постели и умирать, Альфред, нечего! Я отвезу тебя к доктору в город.- Лукас заходит.

  – Ты хочешь помочь, Лукас? Учти, пускаться в путь в такую метель очень опасно - Лукас кивает.

Музыка  38   Эмилия укладывает Альфреда на сани.  Картинка 5

Ой, как бушевала буря! Снег облеплял уши и забивал глаза. Она вытирала лицо рукавицей, но по-прежнему не видела дороги. Лукас Шаг за шагом тащил сани через сугробы.   Эмилии стало страшно.

– Ты жив еще, Альфред? – боязливо спросил он.

– Не-ет, я, верно, уже умер, – хриплым   голосом ответил Альфред.

Тут вся злость в Эмилии прошла, и осталось только горе.  она легла в снег, чтобы ничего не видеть.Эмилии с Лукасом пришлось одним продолжать свой тяжкий путь сквозь сугробы. Оба устали и двигались все медленнее и медленнее. И вот настал миг, когда Эмилии пришлось сдаться. Силы оставили её.

– Не могу больше, Альфред, – сказал она и заплакала.

Альфред , ты живой? – спросила Эмилия. Лукас стоял склонив голову – казалось, будто ему стало стыдно. -Нет, Альфред, держись! Я не сдамся! - Эмилия заплакала. Картинка 6

В приемную доктора   ворвалась Эмилия. Она заорала так, что все подскочили:

– В санях во дворе Альфред! Он помирает!

Доктор   позвал тех, кто сидел в приемной, – они внесли Альфреда в дом и положили на операционный стол.

Бросив быстрый взгляд на Альфреда, доктор закричал  : – Нужна срочная операция! Тут дело серьезное!

  доктор покачал головой примерно так же, как Креса-Майя. Эмилия, сдерживая рыдания,  пообещала доктору:

– Доктор, неужели я опоздала? Я отдам тебе свою лошадь, если вылечишь его… и поросенка, только вылечи! Как думаешь, что-нибудь получится?

Доктор долго смотрел на Эмилию:  Сделаю что смогу, но я ничего не обещаю!

Альфред лежал на столе, не подавая никаких признаков жизни. Но внезапно он открыл глаза и взглянул на Эмилию.

– Эмилия, ты тут! – сказал он.

– Да, Эмилия тут, – подтвердил доктор, – но теперь лучше ей ненадолго выйти, потому что сейчас я буду тебя оперировать, Альфред!

– Я думаю, ему страшновато, – сказала Эмилия. – Может, лучше мне остаться с ним?

Доктор кивнул головой:  Да, раз уж ты сумела доставить его сюда, то, верно, справишься и с этим.

И Эмилия, взяв здоровую руку Альфреда в свою,   держала ее, больного увезли.

Доктор: Конечно же я не возьму у Эмилии ни Лукаса, ни Заморыша. Не бойтесь!

Музыка39 Картинка 1   мама, папа, Лина, Петрель

– Эта девочка из Каттхульта всегда была нам по душе, – Петрель. – И отчего некоторые бранят её! Все дети в её возрасте хулиганят…

Лина: Неужели мы когда-нибудь увидим нашу Эмилию в живых.

мама: мы получили письмо от  доктора, а там такие слова:«Вы можете гордиться своей девочкой. Она спасла жизнь Альфреду».

Отец:ну сколько можно ждать Эмилию!  у меня от волнения разболелся живот. – мама с Линой укладывают, кладут крышку на живот.Эмилия   подкрадывается и неожиданно кричит: А вот и я! Заждались? Все хватаются за сердце от испуга.Папа взглянул на дочь, и глаза его заблестели:– Ты – хорошая девочка, Эмилия.

  А мама стояла рядом и расцветала от гордости: Да, ты молодчина, наша Эмилия! – сказала она, потрепав кудрявые волосы дочки.

-Папа, почему у тебя на животе крышка от кастрюли?

Мама: когда обнаружилось, что вы с Альфредом исчезли, папа так расстроился, что у него заболел живот и ему пришлось лечь в постель. крышка смягчает боль.

Лина: Но теперь она остыла, и ее нужно снова подогреть.  

– Дай-ка я подогрею, – живо вскочила Эмилия, – я привыкла ухаживать за больными!

Папа одобрительно кивнул головой. Лина вышла.

– А ты можешь дать мне стакан сока, – сказал он маме  

Музыка 40 Забегает конь, на спине везет поросенка.  Эмилия с Идой и животными пока крышка греется

Эмилия вспоминает про крышку, несёт её за полотенце и прижимает к папиному животу. Папа орёт и вскакивает, держась за живот. Лина забегает.

– Горе   луковое, сколько времени ты грела крышку?! – спросила она Эмилию, которая стояла в растерянности.

– Я думала, что она должна нагреться почти как утюг, – объяснил Эмиль.

Лина : Ничего-ничего, сейчас принесу мазь от ожогов.

Папа:Нет уж, я боюсь лежать теперь, когда дочь вернулась домой. Да и вообще, пора встать и пойти поздороваться с Альфредом.  Альфред заходит, с рукой на перевязи, но радостный и довольный, а вокруг него в полном восторге хлопотала Креса-Майя : заражении крови опасно для жизни. Альфред может радоваться, что дело кончилось так, как оно кончилось. Теперь можно тебе, Альфред, подумать о женитьбе.

Альфред испугался так, что даже подскочил:  Этого я не обещаю, – сказал он. – У меня ведь есть еще один большой палец, так что неизвестно, может, и в нем будет заражение крови.

Эмилия: Ну уж нет,   тогда я закопаю тебя к северу от дома, это я обязательно сделаю, потому что везти тебя в город еще раз я не смогу.

Креса-Майя сердито поглядела на Эмилию: С тебя станется, ничего святого для тебя нет. Уж я-то знаю, – обиженно сказала она. - Что же мне с тобой делать? А дам-ка я тебе напроказить вволю! Может, после этого ты успокоишься. (уходит) Музыка 41

Все замерли, Эмилия подрисовывает усы. Мама заходит, её одергивает.   

– Эмилия, – сказала мама, – ты скоро подрастешь и пойдешь в школу. Как же ты будешь вести себя в школе, раз ты такая хулиганка и проказам твоим нет конца?

– Эмилия, – строго повторила мама, – как ты будешь вести себя в школе?

Эмилия:  Хорошо.  Может, я перестану проказничать… когда пойду в школу.

Мама Эмиля вздохнула:  Ну что же, будем надеяться, – сказала она и пошла к двери.

Тогда Эмилия, приподняв голову и улыбнувшись, лукаво добавила: Но я не ручаюсь…

Музыка 42